добавил: “Сын Аралтана” — калмыцкая народная сказка, наполненная мудростью и загадками, повествующая о судьбе и предопределении. Богач Аралтан, отчаявшись завести наследника, ищет предсказателя, чтобы узнать свою судьбу. Встретив путника, он получает мрачное предсказание о судьбе своих будущих детей. Рождение сына Нарана, вопреки запретам отца, ознаменовывает начало череды испытаний и опасностей. Красота и талант юноши привлекают внимание злых сил, стремящихся погубить его. Чибчин Хурчи, мудрый волшебник, спасает Нарана, превращая его в золотое зернышко. По просьбе спасителя, Наран отправляется в путешествие, чтобы рассказать о своей жизни. В пути Наран встречает прекрасную Лотос-девушку, предвещающую новую главу в его удивительной истории. Погрузитесь в мир калмыцкого фольклора, где переплетаются реальность и волшебство!
В некотором ханстве, в некотором государстве жил-был богач по имени Аралтан. Дожил он до бороды, а детей не было.
— Поеду,- сказал он своей старухе,- разыщу определителя моей судьбы и убью его. Ехал день, второй — никого не встретил, а на третий утром повстречался с человеком. Аралтан схватил его за шиворот и начал трясти.
— Говори, байгуш несчастный, ты определитель моей судьбы?- спрашивал он.
— Нет, тот, кто тебе нужен, вслед за мной едет.
— А каков он с виду?
— Он точь-в-точь, как ты: ходит в соболях, ездит на сытом вороном коне.
Отпустил Аралтан путника и поехал дальше. Два восхода и два заката солнца проехал, встретился он с другим путником.
— Слушай!- крикнул Аралтан,- говорят, что ты вершитель моей судьбы?
— А если и я, так что тебе от меня надо?
— Если ты вершитель моей судьбы, то я убью тебя.
— За что же ты меня убьешь?
— За то, что ты не дал мне наследников.
— От них тебе не будет проку. Дети твои умрут и умрут по твоей же вине. Первый твой сын погибнет от огня, второй — под копытом коня, а третий — на бранном поле. Подумай, Аралтан, может быть, лучше тебе их не иметь вовсе.
— Кибитка без сына — очаг без огня. Не так ли?
— Так-то так. Ладно, езжай домой. Аралтан повернул свою лошадь и поехал обратно. А вскоре жена родила ему сына.
— Ах ты, кубышка крика и радости!- обычно восклицал Аралтан, беря сына на руки.
Новорожденному поставил кибитку и приказал никогда в ней не зажигать огня.
Шли месяцы. Мальчику уже было около года. Слуга-хранитель ночь сидел, не спал, сон сына богача караулил, а под утро решил закурить трубку. Искра из кремня высеклась и малышу упала на щеку. Стал сын Аралтана не по дням, а по часам хиреть и чахнуть. Исполнилось мальчику год — он умер.
Еще горюшко горькое не забылось, а жена родила ему второго сына. Аралтан тотчас назначил слугу-хранителя и приказал на лошадях близко не подъезжать к его кибиткам. Да быть беде-напасти и на этот раз. Мальчику шел второй год. Слуга-хранитель позволил сыну Аралтана поиграть с аймачными ребятишками. Откуда ни возьмись к кибитке, где они играли, прибежали две лошади и ну друг дружку бить и кусать. Отбежали ребятишки в сторону и стали глазеть, как они дерутся. Во время драки гнедой задним копытом ушиб сына Аралтана в голову.
Мальчик заболел и вскоре умер. Седина тронула головы отца и матери. Печаль-заботушка еще не прошла — третий сын на свет народился. Ему дали имя Наран. Шли годы. Наран стал рослым, красивым юношей: брови — соболиные, лицо — бело-матовое с румянцем во всю щеку. Мать глядит на сына — не нарадуется, кто ни посмотрит — всяк им любуется.
— Отец, отпусти меня в ночное,- попросил однажды Наран.
— Поезжай. А как запоет зорянка, так ты дома будь. Сел сын Аралтана на коня, привязал второго к седлу и поехал в табун. По дороге встречается прохожий человек.
— Эй, послушай!- крикнул незнакомец, — там бьются-дерутся, а ты и не знаешь.
— В какой они стороне?- спросил Наран.
— Вон в той,- указал прохожий. Выехал Наран на бугор и увидел дерущихся: у одного бешмет расшит серебром, у другого — золотом. Наран подъехал ближе к ним, спросил:
— Что с вами? Почему деретесь?
Человек в бешмете, грудь и полы которого расшиты серебром, и говорит:
— Эй, парень, ты с двумя лошадьми, а у нас нет ни одной. Дай нам одного коня.
— Возьмите,- ответил сын Аралтана и оставил им ту лошадь, которую вел на поводу. Как только Наран отъехал, они заспорили:
— Эту лошадь мне дали!- кричит человек в бешмете, грудь и полы которого расшиты серебром.
— Нет мне,- возразил ему человек в бешмете, грудь и полы которого расшиты золотом. Спорили они, спорили и начали звать Нарана.
— Эй, парень, вернись! Наран вновь подъехал к ним.
— Скажи нам,- обратился к нему человек в бешмете, грудь и полы которого расшиты золотом,- кому из нас ты дал лошадь?
— Вы просили ее на двоих, а теперь хотите, чтоб она досталась одному. Конь должен принадлежать не тому, кто нуждается в нем, а тому, кто его просил,- ответил сын Аралтана и поехал своей дорогой.
Но вскоре его догнал человек в бешмете, грудь и полы которого расшиты серебром.
— Как тебя звать-величать?
— Я сын Аралтана, зовут меня Наран. А тебя как величать?
— Меня зовут Чибчин Хурчи. Послушай, Наран, за тобой Эрлик Номин-хан вышлет гонцов, которые лишат тебя жизни. Езжай со мной. За то, что ты дал мне коня, я попробую спасти тебя от верной гибели.- Подъехали они к лесу, спутали своих лошадей и пустили пастись. Чибчин Хурчи превратил сына Аралтана в золотое зернышко, положил его в карман и отправился к Эрлик Номин-хану. Прибыл во дворец, сел на ширдык и принялся играть на домбре, развлекать хана. Эрлик Номин-хан собрал младших эрликов и говорит им:
— Сын богача Аралтана шесть тысяч сто двадцать закатов прожил. Я не позволю ему жить больше! Кто доставит Нарана?
— Мы, — изъявили желание два эрлика.
— А вы сумеете его привести?- спросил Эрлик Номин-хан.
— Сумеем.
— Каким же образом вы думаете это сделать? Младший эрлик ответил:
— Мы превратимся в лук и стрелу. Наран будет ехать по дороге, увидит нас, поднимет и возьмет с собою. Он поранит стрелой себе руку, мы возьмем и принесем его жизнь.
— Хитро придумано, как приманить сына богача Аралтана,- сказал Эрлик Номин-хан и отпустил их. Чибчин Хурчи вернулся в лес, превратил Нарана из золотого зернышка в человека.
— Слышал, о чем говорили Эрлик Номин-хан и младшие эрлики?- спросил он.
— Слышал,- ответил сын Аралтана.
— Поезжай домой, увидишь на дороге лук и стрелу, сделай вид, что очень рад находке. Бери и стреляй в скалу до тех пор, пока стрела пополам не переломится. Когда стрела переломится, перережь тетиву, садись на коня и быстрее ветра скачи ко мне.
Едет сын Аралтана домой, видит, как об этом и говорил Чибчин Хурчи, на дороге лежит лук и стрела.
— Вот это да! Вот это находка!- воскликнул он.
Взял Наран лук, стрелу вложил, мигом тетиву натянул так, что концы лука сошлись и пустил стрелу в скалу каменную. Стрела свистнула, впилась в трещину, переломилась надвое. Сын Аралтана перерезал тетиву и во весь опор помчался к лесу. Чибчин Хурчи снова превратил его в золотое зернышко, положил в карман и пошел к Эрлик Номин-хану. Прибыл во дворец, сел на ширдык и принялся играть на домбре, развлекать хана.
Еще не умолкла домбра, а Гаруда перед Эрлик Номин-ханом поставила сосуды с жизнью двух гонцов, двух эрликов.
— Кто же теперь вырвет жизнь у Нарана, сына богача Аралтана?- спросил Эрлик Номин-хан.
— Мы вырвем жизнь,- сказали два других эрлика.
— Как же вы надумали ее взять?
— Ему отец должен передать нагайку против волков и врагов, ему мать приготовила ишкисин-махан (мелко нарубленное мясо). Наран возьмет в руки заветную нагайку — я ему и вопьюсь в тело,- сказал первый эрлик. — Станет Наран кушать ишкисин-махан — я войду ему внутрь,- сказал второй эрлик.- Вырвем жизнь Нарана и доставим ее.
— Делайте так, как задумали,- сказал Эрлик Номин-хан,- если доставите жизнь Нарана, отдам ее вам на потеху.
Эрлики ушли, ушел в лес и Чибчин Хурчи. Превратил Нарана из золотого зернышка в человека.
— Слышал, о чем говорили эрлики?
— Слышал,- ответил Наран.
— Поезжай домой. Отец станет передавать нагайку заветную, сделай вид, что ты очень рад, но к ней не прикасайся, попроси Аралтана заткнуть ее с левой стороны кибитки на самом видном месте. А когда мать подаст ишкисин-махан — отдай собакам. Садись на коня и быстрее ветра скачи ко мне.
Оседлал Наран коня и поехал домой. С радостью сына встретили отец с матерью.
— Наконец-то дождались тебя, сынок, наша радость и утеха,- приговаривала мать.
— Мы думали, что не в табун ты попал, а на Бумбан-улан ²,- говорил отец.
— Ничего не случилось. Мне, отец, надо будет еще съездить ненадолго,- отвечал сын. Отец достал нагайку против врагов и волков.
— Наран, теперь ты стал адучи, возьми ее,- сказал Аралтан,- она у нас в роду от деда к отцу, от отца к сыну переходит. Наран сделал вид, что очень рад.
— Отец,- сказал он,- не пришло то время, чтобы держать мне гордость отцов, заткни ее с левой стороны кибитки на самом видном месте.- Подошел к матери и говорит:
— Матушка, есть ли у нас что попить, поесть?
— Есть, есть, соколик мой, я, старая, и совсем запамятовала, что дитя, поди, голодное. Вот тебе ишкисин-махан, а вот борцоки. Наран борцок откусил, а ишкисин-махан собакам отдал. Сел на коня и помчал в лес быстрее ветра. Чибчин Хурчи превратил Нарана в золотое зернышко, положил его в карман и пошел к Эрлику Номин-хану. Как и прежде, уселся на ширдык и принялся на домбре играть и частры петь.
Вскоре явились во дворец два гонца — два эрлика. Один из них цел-целехонек, другой так искусан собаками, что живого места на нем нет,- Эрлик Номин-хан,- сказали они,- мы не только не смогли взять жизнь Нарана, но и сами едва ноги унесли.
— Кто же теперь вырвет жизнь у сына Аралтана? Ему отец уже заветную нагайку отдал!- в ярости-отчаянии крикнул Эрлик Номин-хан.
— Пусть вырвет жизнь у Нарана Лун-хан,- предложил Чибчин Хурчи. Эрлик Номин-хан тут же отправил гонцов за Лун-ханом. В хотонах еще играть дойными овцами не начали, а Лун-хан выслушал повелителя и ответил:
— Я вырву жизнь у Нарана, сына Аралтана.
— Как думаешь дело сделать?
— Я соберу тучи громовые, заставлю дуть ветры-бураны, вызову громы и молнии. Наран мне сам жизнь отдаст.
— Ловко задумано,- сказал Эрлик Номин-хан,- буду ждать тебя с нетерпением. Ушел из дворца Лун-хан, ушел из дворца и Чибчин-Хурчи. Пришел в лес, превратил Нарана из золотого зернышка в человека и спросил:
— Слышал, о чем говорил Лун-хан?
— Слышал.
— Поезжай, Наран, шагом к Эрклю-горе. Когда тебя настигнет Лун-хан, он ударит в тебя три раза молнией. Если промахнется, обернется белым верблюжонком. Соскочи с коня, возьми его за уши и бей плетью, пока не начнут падать клочьями его шерсть и мясо. Верблюжонок начнет умолять, упрашивать, а ты скажи ему, что согласен с ним жизнь на жизнь обменять. Даст Лун-хан свое согласие — оставь жизнь ему, откажется — забей в его четыре ноги по колышку, а в голову — кол, навали на него сухого бурьяна и сожги.
Наран выслушал совет Чибчина Хурчи, сел на коня и поехал шагом к Эрклю-горе.
Только с бугра на бугор переехал, с Гашун-озера поднялась туча черная, завыли ветры-бураны, загремели, засверкали громы, молнии. Лун-хан натянул тетиву небесную и ударил стрелой семицветной. Задрожала земля-матушка, осинушка черным деревом на землю грохнулась. Торопит сын Аралтана своего коня, а сам на небо все поглядывает. Лун-хан натянул тетиву небесную, ударил стрелой семицветной, закачалась, заколебалась земля-матушка, Эрклю-гора с себя шапку сбросила. Торопит Наран своего коня, а сам глаз с неба не спускает. Лун-хан натянул тетиву небесную, ударил стрелой семицветною, Гашун-озеро высохло сухо-насухо. Торопит Наран своего коня, а сам с опаскою по сторонам озирается. Заметил на земле белого дрожащего верблюжонка, соскочил с коня, схватил за уши и ну плетью бить. Начали лететь в стороны клочья мяса и шерсти. Верблюжонок не выдержал, закричал:
— Сын Аралтана, перестань стегать меня плетью, согласен с тобой жизнь на жизнь обменять!
— Не попадайся мне, Лун-хан, второй раз,- сказал ему Наран.- А если не сдержишь слово, сожгу тебя.
Тогда Лун-хан поклонился три раза ему в ноги и взлетел белым облачком.
Приехал Наран в лес, Чибчин Хурчи превратил его в золотое зернышко, положил в карман и пошел во дворец к Эрлику Номин-хану. Как и прежде,- усевшись на ширдык, принялся играть на домбре и частры петь. Чибчин Хурчи запев пропел — на пороге дворца Лун-хан появился.
— Где жизнь Нарана, сына Аралтана?- спросил Эрлик Номин-хан.
— Беда, худо, плохи дела мои,- простонал Лун-хан.- Ничего не смог с ним сделать. Три раза стрелял: осина черным деревом на землю грохнула, Эрклю-гора с себя шапку сбросила, Гашун-озеро высохло сухо-насухо. Промахнулся — обернулся белым верблюжонком, но Наран перехитрил меня: жизнь на жизнь обменял. Что хочешь, Эрлик Номин-хан, то и делай, но вырвать жизнь ни я, ни ты не сможем. Чибчин Хурчи пропел эрликам песню о поражении свирепого хана шулмусов Шара Гюргю. Домбра умолкла. Чибчин Хурчи в лес возвратился, превратил Нарана из золотого зернышка в человека.
— Слышал, о чем говорили Лун-хан и Эрлик Номин-хан?
— Слышал-то я слышал, но как тебе услужить.
— Наран, есть у меня к тебе просьбушка.
— Говори, Чибчин Хурчи, я готов сослужить службу верную.
— Навести мой дом и скажи отцу, матушке, что их сын, Чибчин Хурчи, джангарчи, живет и поет у Эрлика Номин-хана. Эх, Наран ты мой, Наранушка, живет, растет в моем доме Лотос-девушка, дочь-невестушка. Она, Наран, тебе предназначена,- сказал Чибчин Хурчи и скатилась у него из глаз слеза горькая.
— Что же дальше, дальше что?- спросите вы. Пока Наран гонит табун к кибитке дочери Чибчин Хурчи, сами подумайте. Кто придумает лучше, такой и будет конец у этой сказки.