добавил: Домой плетется старый Тор,
Беда стряслась у Тора —
Украли молот у него,
И он не знает вора.
Старый Тор жеребца седлает.
Локен по воздуху к Греммилю мчит,
Ломая о ветер крыло.
Примчался в Греммелигор —
Там было еще светло.
Греммиль в горне огонь ворошит,
Жару подбавить хочет:
«В Осгоре, видно, что-то стряслось,
Раз Локен нагрянул к ночи.
Солнце еще не успело зайти,
А ты уже тут как тут.
Должно быть, по твоей спине
Не раз прошелся кнут».
В Осгоре, Греммиль, беда стряслась —
Молот свой ищет Тор.
Плохи у старого Тора дела,
Не знает он, кто вор».
«Молот похитил у Тора я,
Так ему и скажи.
В землю зарыл его глубоко —
На восемьдесят аршин.
Молота Тор не получит
Ни нынче, ни потом,
Покуда младшей своей сестры
Не приведет в мой дом».
Локен по воздуху к Греммилю мчит,
Ломая о ветер крыло.
В Осгор примчался он —
Там было еще светло.
«Твой молот похитил Греммиль,
Он сам об этом сказал.
На восемьдесят аршин
В землю его закопал.
Ты молота, Тор, не получишь
Ни нынче, ни потом,
Покуда младшей своей сестры
Не приведешь в его дом».
У младшей сестры его Вальборг
Схлынула кровь с ланит.
Стала она, как земля, черна,
Взор от гнева блестит.
«Пусть брачный наряд невесты
Сам наденет Тор,
Пусть волосы расчешет
И едет в Греммелигор».
С трудом на старого Тора
Надели брачный наряд.
Волосы ему расчесали,
Соблюдая обряд.
На пышную свиту невесты
Уставился глупый Греммиль:
«Лучшее платье несите мне —
Надеть его самое время».
Мигом сожрала быка большого
И хлеб умяла невеста,
Пятнадцать мешков ржаной муки
Замешано было на тесто.
Лососей сожрала пятнадцать штук,
Котел похлебки капустной,
Выпила брагу всю до дна,
И на столе стало пусто.
В лохани ей притащили вина,
Была лохань тяжела,
Пришлось ее на палки надеть,
Чтобы полегче была.
От страха глупый ётун
Не взвидел белого света:
«В жизни я невест не видал,
Чтоб жрали так, как эта!»
Старый Тор жеребца седлает.
Перевод баллады, выполненный талантливой Г. В. Воронковой, открывает перед нами уникальный образец скандинавского фольклора. Это произведение — единственная среди северных баллад, что столь явственно перекликается с древними строками «Старшей Эдды», словно эхо мифов, застывшее в поэзии. В её основе лежит игривый сюжет «Песни о Трюме», где могучий Тор, с помощью хитрого Локи, возвращает украденный великаном молот — символ своей божественной силы. Однако здесь миф обретает новые краски: имена героев, словно подёрнутые дымкой времени, преобразились. Громовержец Тор становится Турекаллом («старец Тор»), Локи — Локеном, прекрасная Фрейя — Вальборг, а Асгард и Ётунхейм превращаются в Осгор и Греммилигор, где властвует великан Греммиль вместо Трюма.
Любопытно, что норвежский вариант баллады, словно оборванная нить, лишён финала — сцены триумфа Тора над похитителем. Тем не менее, её отголоски сохранились в исландских, датских и шведских преданиях, будто рассыпанные жемчужины северной традиции. И хотя время стёрло грани оригинала, исследователи единодушно видят в этой балладе исконно норвежский дух — как отражение древнего неба, под которым рождались саги.